И такая техническая реализация динамичности оружия в целях повышения боевой динамичности авиационной системы вооружения в целом кажется в западной практике делом уже решенным. Не случайно на последнем саммите «Авиационное вооружение-2008», проходившем в Лондоне, в выступлениях западных специалистов все чаще стал звучать термин «Удар через плечо» (Shut over shoulder). И создается впечатление, что это их уже апробированный ответ на нашу сверхманевренную идею «Полет хвостом вперед».

Похоже, именно какие-то отличия в возможностях авиационной боевой системы, не относящихся к категории сверхманевренных свойств самолета, определили разницу в приведенных выше оценках эффективности, обеспечиваемых сверхманевренностью. В случае сравнительной оценки эффективности истребителя F-22, не только обладающего определенным уровнем сверхманевренности, но и вооруженного ракетой малой дальности AIM-9X всеракурсного действия, это вполне очевидно.

Кстати сказать, разница в приведенных выше сравнительных оценках не так уж и велика на общем фоне результатов проводившихся ранее исследований этого вопроса. Если копнуть историю поглубже, то можно обнаружить интересные данные по оценке эффективности сверхманевренности истребителя, полученные американцами в 1996 году в программе EMF. Особый интерес связан с тем, что эти данные являются результатом не математических и полунатурных моделирований, а масштабных летных исследований, в которых были задействованы самолеты F-14, F-16, F/A-18 и экспериментальный самолет Х-31 с системой управления вектором тяги. Согласно данным, полученным в программе EMF, соотношение побед перспективного сверхманевренного истребителя над типичным истребителем 4-го поколения в ближнем воздушном бою должно находиться на уровне 8–9.

В различии этой оценки и оценок, приведенных выше, опять же можно усмотреть проявление того самого системного понимания сверхманевренности, о котором шла речь ранее. Ведь соотношение побед в ближнем воздушном бою – это даже не интегральная оценка самого истребителя, его оружия и специальных систем бортового оборудования. Это комплексная оценка всей авиационной боевой системы, в которую входит еще и летчик с его навыками, знаниями и уровнем подготовки. И здесь надо учитывать не только летную подготовку пилота, находящегося в кабине сверхманевренного истребителя. Существует еще и тактическая подготовка. И ее роль состоит уже не в снижении пагубного влияния «человеческих факторов» на безопасность полетов, а в достижении максимальной эффективности функционирования авиационной боевой системы.

Именно методике тактической подготовки летчиков сверхманевренных боевых самолетов и прежде всего разработке самих тактик сверхманевренного воздушного боя была в первую очередь посвящена программа EMF. В ходе реализации данной программы было выявлено несколько новых тактических приемов, основанных на специфике летных возможностей истребителей с системой управления вектором тяги. От пилотов требовалось усвоить, где целесообразно использовать эти приемы, а в каких ситуациях это делать не рекомендуется. Последнее было связано с тем, что, по мнению специалистов, проводивших программу EMF, у летчиков сверхманевренных боевых самолетов может появляться так называемый синдром легко поражаемый цели, что приводит к тактическим ошибкам и неправильным действиям в ходе боя.

Очевидно, что полная оценка сравнительной эффективности перспективного сверхманевренного истребителя с типичным истребителем 4-го поколения отражает в себе целый ряд таких факторов, учет которых в исследованиях, основанных на математическом моделировании, просто невозможен. И уровень тактического мастерства по использованию возможностей сверхманевренного самолета, обеспечиваемый за счет специальной тактической подготовки летчиков, – один из таких факторов.

продолжение следует...

С учетом всего сказанного выше возникает еще один недоуменный вопрос: «Почему американцы, гораздо в большей степени чем мы оценивающие позитивное влияние сверхманевренности на боевую эффективность истребителя в ближнем воздушном бою, довольно «прохладно» отнеслись к этому новому свойству при создании своих последних истребителей?»

Технология управления вектором тяги, являющаяся главным моментом в реализации сверхманевренности, не была использована при создании боевого самолета F/A-18 «Супер Хорнет», который по принятой у нас классификации характеризуется как крылатая машина поколения «4++». Об этой технологии как бы «забыли» и при разработке ударного истребителя F-35 «Лайтнинг-II», относящегося к боевым самолетам 5-го поколения. Единственно, где она получила применение, и то лишь на 50% (при управлении вектором тяги только в одной плоскости), это многофункциональный истребитель 5-го поколения F-22 «Рэптор».

Поиск ответа на обозначенный вопрос очень болезнен, поскольку связан с рассмотрением в качестве «параметра» всех дальнейших рассуждений такого показателя, как вероятность самого возникновения ближнего воздушного боя при соприкосновении с самолетами противника. А расхождения в оцениваемой величине этого «параметра» у нас с американцами очень значительные. Если в упомянутой выше публикации однофамильца автора данной статьи содержится лишь констатация, что «вероятность возникновения ближнего воздушного боя весьма велика», то в трудах представителей нашей военной науки можно встретить конкретный вывод о том, что в перспективе «воздушный бой между истребителями 5-го поколения сохранит свои классические черты, и по-прежнему более 70% потерь истребительной авиации будут связаны с ближним воздушным боем».

Аналогичные мнения можно услышать и от наших американских коллег, но только в части сохранения «классических черт» боевого столкновения в воздухе, а именно самой возможности перерастания дальнего ракетного боя в ближний воздушный бой. Так, комментируя прошедшую на последней международной выставке в Фарнборо летную демонстрацию истребителя F-22, один из специалистов фирмы «Локхид Мартин» заметил: «Еще не настал день, когда можно было бы забыть о ближнем воздушном бое. Поэтому во всех боевых учениях, проводимых с привлечением истребителей F-22, имитируемые воздушные столкновения рассматриваются во всем своем диапазоне, включая бой в пределах визуальной видимости».

Представляют интерес некоторые результаты боевых учений, упомянутых представителем фирмы «Локхид Мартин». Это хорошо известные учения «Рэд Флэг», регулярно проводимые на авиабазе Неллис ВВС США в Неваде, а также широкомасштабные маневры «Норден Эйдж», прошедшие осенью 2006 года над Тихоокеанским побережьем Соединенных Штатов Америки накануне развертывания здесь, на авиабазе Эммендорф, боевых эскадрилий оснащенных истребителями F-22. Одним из результатов этих учений стала оценка вероятности возникновения ближнего воздушного боя при действии истребителей F-22 против тактических истребителей 4-го поколения, конкретно – самолетов Су-27 и Су-30, имитация которых (в том числе и в отношении тактики ведения боевых действий, техники пилотирования) проводилась с привлечением так называемой «агрессорской» группы истребителей F-15C.

В течение одной из недель воздушных боев в рамках учений «Норден Эйдм» на общие 144 победы, которые одержали истребители F-22, не понеся урона, только три из них пришлись на ближний воздушный бой. Остальные были достигнуты в дальнем ракетном бою, когда противник находился за пределами визуальной видимости. А это значит, что вероятность перехода дальнего ракетного боя в ближний воздушный бой составила здесь менее 3%.

продолжение следует...

И, может быть, не все так будет справедливо со временем в общем положении о том, что «воздушный бой между истребителем 5-го поколения сохраняет свои классические черты». Не исключено, что весомость того увеличения относительных побед в ближнем воздушном бою, которое обеспечивается сверхманевренностью, не так уж велика в разработке истребителя 5-го поколения, как это кому-то кажется.

Автор не настаивает на каком-то конкретном ответе, но в качестве информации к размышлению считает возможным привести слова Тома Бёрбиджа, главного конструктора и руководителя всех работ по истребителям 5-го поколения на фирме «Локхид Мартин»: «Мы обеспечили истребителю F-22 характеристики сверхманевренности в ближнем воздушном бою с возможностью устойчивого управления на углах полета 60? при скорости 150 км/ч. Но если в реальной боевой обстановке пилоту F-22 придется маневрировать таким образом с перегрузкой 9 единиц, это будет означать, что мы где-то просчитались в нашей разработке в целом».

ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Не хотелось бы создать впечатления отрицательного отношения автора настоящей статьи к сверхманевренности боевого самолета и пропаганде концепций и технических решений, принятых у наших потенциальных противников и конкурентов – американцев. Но если оглянуться на прошедшую выставку МАКС-2009 и задуматься о том, где там имела место демонстрация сверхманевренности как свойства, определяющего боевую эффективность истребителя, то, руководствуясь системным пониманием данного вопроса, надо вспомнить не только запредельный пилотаж истребителей в воздухе, но и многое другое.

Например, демонстрацию в павильонной экспозиции корпорации «Тактическое ракетное вооружение» модернизированных ракет РВВ-МД и РВВ-СД. Характеристики динамичности первой из них могут определить победу истребителя в ближнем воздушном бою в не меньшей степени, чем его собственная динамичность (в данном случае маневренность). А возросшая дальность пуска второй может еще в большей степени снизить саму вероятность возникновения ближнего воздушного боя, отодвинув «выяснение отношений» с противником на дальние дистанции.

Это все, так сказать, техническая сторона рассматриваемого вопроса, но есть еще и другая его сторона. Не зря же упомянутая в начале этой статьи публикация «однофамильца» автора была озаглавлена как «Сверхманевренность не трюкачество, а эффективное свойство истребителя». Сама формулировка этого заголовка указывает на существование в среде специалистов какого-то ощущения, что сверхманевренность боевых самолетов используется в каком-то не том назначении, ради которого она появилась.

Подобно тому, как в Древнем Риме боевое искусство стало не только средством вооруженной борьбы с противником, но и средством развлечения толпы на арене цирка, демонстрация возможностей сверхманевренного полета тяжелых самолетов-истребителей стала большим зрелищным эффектом, активно эксплуатируемым на авиационных шоу. А доскональная оценка боевого эффекта этих возможностей все еще неясна полностью. А значит, вопрос открыт и требует своего тщательного изучения.